Всероссийское общественное героико-патриотическое    движение имени генерал-лейтенанта В. Я. Качалова                                                 

Книга "От суровых ветров не таясь", глава "Поход по местам боёв 28-1 армии под командованием генерал-лейтенанта В. Я. Качалова" (отрывок)

​

Директор Лысовской школы Починковского района Лидия Ивановна Снегирёва встретила нас, измученных, усталых, приветливо. Она пригласила всех в класс отдохнуть и послушать рассказ о 28-й Армии и её командующем генерал-лейтенанте В.Я. Качалове, воевавших в этих местах.

Учащимся было интересно: новая учительница, новая школа, новый рассказ. Старшеклассники достали блокнотики, чтобы записывать.

– Ребята, известно, что важным этапом начального периода Великой Отечественной войны было Смоленское сражение, длившееся два месяца (с 10 июля по 10 сентября 1941 года). В ходе него советские войска ценой колос-сальных потерь всё же сумели нанести некоторый урон немецко-фашистской группе армий «Центр». Существенную роль в тех трагических событиях сыграла 28-я Армия под командованием генерал-лейтенанта Владимира Яковлевича Качалова, сражавшаяся в июле-августе 1941 г. на юге Смоленщины в районе города Рославль. Воины армии почти на две недели приковали к себе четыре корпуса вражеских войск, причинив им немалый ущерб в живой силе и технике.

В июле одна тысяча девятьсот сорок первого года, когда враг готовился нанести удар в направлении Смоленска и Ельни, по приказу командующего Западным фронтом в районе Рославля начала создаваться из войск 28-й Армии ударная группа, в которую вошли 145-я, 149-я стрелковые дивизии и 104-я танковая дивизия. Возглавить её было приказано
В.Я. Качалову.

Группа Качалова должна была начать наступление от станции Стодолище на Деребуж в общем направлении на Смоленск и, развивая удар вдоль шоссе Рославль – Смоленск, охватить Смоленск с Запада.

Проведение этой операции началось двадцатого июля с наступления в направлении на Починок. В течение почти двух недель непрерывных боёв части армии продвинулись вперёд до Починка примерно на 50–55 километров.

На подступах к Починку к первому августа наступление замедлилось, так как части понесли большие потери. Гитлеровцы к этому времени сосредоточили против группы свежие силы.

В ночь с первого на второе августа были получены данные, что в сорока километрах в тылу армии враг прорвал оборону 220-й стрелковой дивизии Резервного фронта и, заняв город Рославль, начал продвигаться на восток и на север по тылу 28-й армии. Угроза полного окружения нависла над группой и штабом Качалова. В такой сложной обстановке командарм проявил чувство самообладания, умело руководил боем. Находясь в это время на командном пункте в лесу у Стодолища, он отдал приказ командиру 149-й стрелковой дивизии подтянуть к деревне Лысовка, в которую вы сегодня пришли, один стрелковый полк, прорвать кольцо окружения и обеспечить выход управления штаба группы и дивизии. Время подхода полка к Лысовке было назначено на третье августа. Полк, однако, запоздал и прибыл в указанный район к утру четвёртого августа.

Развернувшись в боевой порядок, полк атаковал гитлеровцев, засевших в деревне. При подходе к деревне Старинке завязался ожесточенный бой, протекавший с переменным успехом.

Командарм хладнокровно наблюдал за ходом боя, не отводя бинокля от глаз. Наконец, Качалов махнул рукой механику-водителю. «Заводи танк, – сказал он, когда механик подбежал к нему. – Поедем на поле боя».

Танковый бой у деревни Старинка 4 августа 1941 года стал последним в биографии генерал-лейтенанта В.Я. Качалова. Он погиб в результате прямого попадания снаряда в танк, когда во главе оставшихся частей пытался прорвать кольцо окружения под Рославлем и отойти к реке Десне, где находились войска Резервного фронта.

Лидия Ивановна остановилась, внимательно всмотрелась в лица слушающих, потом продолжила:

– Вам, ребята, конечно, надо знать, каким был генерал-лейтенант Качалов, имя которого присвоено вашему совхозу. Вот что вспоминает начальник политотдела 28-й армии
Терешкин: «Он был спокойным и выдержанным, внимательным к своим подчиненным командиром. Я не помню ни одного случая ни в мирное время, ни во время войны, когда бы он поддался панике, потерял самообладание, допустил бы грубость по отношению к нам, подчиненным. Он был строг и требователен, но всегда спокойно и убедительно отвечал на вопросы, которые возникали у людей, никогда не проявлял ненужной поспешности. В боях был примером личного мужества и не боялся опасности. Иногда он излишне подвергал себя риску в бою. Мне несколько раз самому приходилось просить его уйти в укрытие, когда он, стоя во весь рост в непосредственной близости от противника, наблюдал за ходом боя и отдавал приказания, на что генерал обычно шутливо отвечал: «Ещё не добыт свинец для моей пули».

Но, как оказалось, добыт. Вы ведь сегодня уже побывали на высотке, где вступил в последний бой и был смертельно ранен этот славный герой Отечества.

Грозный тысяча девятьсот сорок первый год, август прекрасен на Смоленщине. Высота на подступе к деревне Старинка. С неё открывается величественный вид: кругом лес, которому, кажется, нет конца. Золотое море ржи колышет слабый ветерок. День ясный, солнечный. Всё создано для жизни, богатой и счастливой...

Ради такой жизни и приняли смертный бой воины
28-й Армии под командованием мужественного генерала.

Владимир Яковлевич меньше всего в тот час думал о себе: ринулся в бой, стремясь личным примером и огнем своего танка повлиять на ход сражения.

Враги открыли ураганный артогонь, жертвой которого стал доблестный командующий, находившийся в боевых порядках пехоты на подступах к деревне Старинка. Погиб и весь экипаж танка. На поле боя было подобрано ещё полсотни тел наших воинов.

Доброе имя храброго генерала останется в памяти народа вместе с именами других героев, павших в борьбе за свободу и счастье нашей Родины.

В классе молчание. Все задумались, представив далёкий бой.

Задумалась и я, посмотрев на пожелтевшие от времени фотографии.

И перед глазами возник образ генерала из моего детства – Ивана Ивановича Яковленко. Он приехал к нам с моим родным дядей Павлом Малаховичем Долдо, которому приходился шурином.

Весть, что у Шулаковых в гостях генерал, быстро разлетелась по деревне. И в праздничный весенний день – аккурат был Никола, стали стекаться люди к нашему дому. Мальчишки, сбившись стайкой возле «Волги», ожидали генерала. Он выходил и каждому подавал руку. Моя бабушка шла за ним, брала из фартука конфеты, угощала взрослых и детей.

Конфеты от генерала! В разноцветных обёртках, они радугой переливались в наших пригоршнях. А потом разговоры, разговоры – и всё о войне, прошедшей войне. Жадное и пристальное внимание, с которым я, мои сверстники да и ребята постарше смотрели на генерала, вспомнилось мне сейчас так отчётливо – и его форма, и его ордена, и фуражка с кокардой, которую мой брат, всё-таки, примерил. Военным хотел стать. Но не стал. Грипп коварный дал осложнение на глаза. А вот двоюродный брат, племянник генерала, выбрал военную профессию. Окончил суворовское училище, потом Высшую школу МВД. Николай Павлович Долдо возглавлял отдел комитета КГБ в городе Феодосия до одна тысяча девятьсот девяносто пятого года.

И вспомнился мой другой дядя, младший брат матери, Иван Малахович Долдо, который всю войну прошёл танкистом. И на девятом танке – вошёл в Берлин! Руки дрожали. «Танкист, танкист, а нервы», – сказал классик.

В детстве, бывая в гостях у дяди, вместе с его дочерьми Галиной и Татьяной доставали из шкатулки дядины ордена и медали. Мы играли с ними, награждая кукол, не понимая тогда цену мужеству и отваге.

На глазах Ивана Малаховича погиб его сын Валерий. Бросал на саночки собранный металлолом, среди которого оказалась ржавая мина – отголосок войны.

«Ох, война! Что ты сделала, подлая…».